Необъяснимая жестокость бытия: как прошло открытие XVII фестиваля «Балтийские сезоны» (фото)

04.11.2020 21:49

В этом году по понятным причинам Калининград лишился многих любимых фестивалей. До последнего не было известно, состоятся ли «Балтийские сезоны». И всё же 3 ноября XVII фестиваль искусств стартовал на сцене Драматического театра со всеми коронавирусными ограничениями. На самом странном открытии за всю историю «Балтийских сезонов» побывал «Новый Калининград».

За несколько минут до начала зал Драматического театра остаётся на две трети пустым. Обычно церемония открытия «Балтийских сезонов» проходит при аншлаге, но в этот раз он невозможен — из-за пандемии зрители могут занять только половину из 780 мест, но не собирается даже эта часть. «Утром было куплено всего 103 билета, хотя в прошлые годы на многие спектакли мы продавали 100%, — говорит продюсер фестиваля Александр Лурье. — Думаю, люди сейчас боятся заранее покупать билеты, лишний раз выходить из дома, и я их понимаю». На входе в театр зрителей просят соблюдать социальную дистанцию (получается с трудом), измеряют температуру и опрыскивают руки антисептиком с резким запахом. Хотя в сегодняшней ситуации остаётся только порадоваться, что ты этот запах чувствуешь. В напоминание о необходимости соблюдения социальной дистанции холл разлинован чёрно-жёлтой сигнальной лентой, а по всем уголкам театра расставлены санитайзеры и урны «для использованных средств индивидуальный защиты». Перед началом церемонии зрителей просят не снимать маски даже во время спектакля. «Не ставьте под угрозу своё здоровье и дальнейшую работу нашего театра», — отчеканивает голос из динамиков. Свет в зале гаснет, звучит знакомая музыкальная заставка «Балтийских сезонов», и часть зрителей перебегает с задних рядов поближе, но так, чтобы не оказаться совсем близко к незнакомцам.

Открывают фестиваль в этом году продюсер «Балтийских сезонов» Александр Лурье, новоиспеченный вице-премьер регионального правительства по культуре и туризму Алексей Силанов и директор Центра драматургии и режиссуры Анна Волк. Александр Лурье обращается к немногочисленным зрителям как к «почти землякам», и это совсем не выглядит фальшью.

«За эти 17 лет, конечно, мы сроднились с вами, но, к сожалению, из-за общей печали не можем встретиться со всем залом, — говорит он. — К сожалению, мы потеряли одного из учредителей фестиваля, человека, который все эти годы помогал организовывать „Балтийские сезоны“, и мы бы хотели посвятить этот фестиваль памяти Михаила Анатольевича Андреева». В зале раздаются громкие аплодисменты в честь художественного руководителя калининградского Драмтеатра, который заразился коронавирусом и ушёл из жизни 13 октября.

При всей нервозной обстановке в городе, стране и мире организаторы «Балтийских сезонов» не стали кокетничать со зрителем, а решили вжать его в кресло спектаклем «Однорукий из Спокана» — беспощадным трагифарсом по пьесе драматурга и кинорежиссёра Мартина Макдонаха («Три билборда на границе Эббинга, Миссури», «Залечь на дно в Брюгге», «Семь психопатов»), известного своим умением сочетать непомерный инфантилизм с жестокостью, которой позавидуют герои Квентина Тарантино. Двадцать семь лет назад какие-то негодяи издевались над жителем Спокана по фамилии Кармайкл и прижали его к железнодорожным путям так, чтобы мчащийся поезд отрезал руку. Потом они подняли обрубок и помахали им истекающему кровью Кармайклу на прощание. С тех пор однорукий из Спокана ищет свою руку по всему свету. Эту историю режиссёр Владимир Панков решает превратить практически в мюзикл, где мелодией становится не только игра на инструментах и пение спиричуэлс и госпел (Oh, Freedom! («О, свобода!») — несколько раз затянет женский хор), но и топот каблуков, скрип дверей, лязгание вилок по тарелкам и разрывающие барабанные перепонки выстрелы. Такой жанр Панков определяет как SounDramа (так же называется его студия). «Прежде всего, [SounDramа] это музыка, по законам которой строится мироздание. Это божественное, выше которого нет ничего. SounDramа, с одной стороны, жанр, с другой — скорее синтез: драматический театр, балет, опера и цирковое искусство начинают сближаться. Со временем, думаю, понятия жанра как такового не будет вообще», — пояснял режиссёр в одном из интервью.

На сцене — типичная картинка из американского кино — гостиничный номер, горничные в накрахмаленных белых фартуках, портье в форменной фуражке, но снимали этот фильм будто Тим Бёртон в тандеме с Уэсом Андерсеном. Легко представить, что служанки с выбеленными лицами и в полосатых платьях а-ля миссис Ловетт из «Суинни Тодда» убирают номер отеля «Гранд Будапешт». Хоть Владимир Панков и утверждает, что не смотрит, а слушает спектакли, все его работы очень выверены визуально.

А вот что в спектакле для сегодняшнего американского кино нетипично, так это чёрный юмор Мартина Макдонаха, никак не укладывающийся в рамки новой этики. Здесь шутят про негров, называют гомосексуалов пидорасами, измываются над белыми и выставляют в непотребном виде натуралов — перед цинизмом ирландского драматурга все по-настоящему равны (полная версия пьесы запрещена в ряде стран).

Здесь всех невыносимо жаль и всех хочется ненавидеть: покалеченного Кармайкла, который теперь уверен, что в праве калечить других, влюблённую парочку жуликов Тоби и Мерелин, пытающихся продать однорукому чужую конечность, хладнокровного садиста-портье Мервина, плачущего на коленях у плюшевой панды. В этом круговороте зла и добродетели не может быть непричастных, потому что зло — неотъемлемая часть нашей природы. А самое неприятное, что у зла нет никакой логики. Руку у Кармайкла отобрали не потому что она была кому-то нужна, а просто так. Те негодяи не были цветными или гомосексуалами, но однорукий в итоге становится расистом и гомофобом. Ему ничего не стоит приковать Тоби вместе с подружкой к кровати в отеле, поджечь свечу и вставить её в канистру с бензином у двери. С такой неотрефлексированной жестокостью дети разрезают червяка пополам, чтобы посмотреть, что с ним будет: сразу умрет или помучается? И эту круговерть никак нельзя разорвать: зло бесконечно порождает зло. Кажется, единственный способ прекратить всё это — расстрелять всех к чертям, недобитых поджечь, хорошенько облив бензином, а на поклоне пустить пулю в оркестр под весёлую афроамериканскую классику Highway to Heaven («Дорога к небесам»), так похожую на более растиражированную Highway to Hell («Дорога в ад»). Но это не призыв к насилию, а навсегда зависший в воздухе вопрос: почему мы такие? И знаете, показать именно этот спектакль на открытии «Балтийских сезонов» в 2020 году — смелая и довольно циничная шутка, достойная самого Макдонаха.

Гости фестиваля не торопятся вскочить с мест за пальто и куртками — благодаря пандемии в гардеробе не будет больших очередей (как бы двусмысленно это ни звучало). Они благодарно хлопают и несколько раз вызывают актёров на поклон. Звук аплодисментов заполняет пространство, и кажется, будто зрителей стало больше. Уже на улице люди наконец-то снимают запотевшие медицинские маски. «Oh, freedom», — выдыхает кто-то в толпе.

Источник